Эээ, то есть, эээ.
Перевод http://hellpy.narod.ru/ Барабаны! Где мне встать? Ваше Величество. Я, Иоахим Мюрат, маршал Франции, великий герцог король Неаполя и ваш повелитель, умру стоя, с открытыми глазами. Взвод! Ружья наизготовку! Солдаты! По моей команде! По моей команде! Солдаты! На таком расстоянии трудно промахнуться. Прошу вас, цельте в грудь. Пощадите лицо. На прицел! Пусть не дрогнет рука. Да будет весть благая. Умчись, душа нагая, До Бога и до рая Под звёздами сверкая. Возьмите, это вам. Да ты что? Пойдём. Жандармы! Ко мне! Ктебе! Ктебе! На помощь! Помогите! Юноша! Доброго здоровья! "Одно есть в мире чувство, говорят, Что источает розы аромат, Коварно проникая в нашу кровь" Что это? Ну, конечно же, любовь! Умница! Это любовь!
"Любовь, как червь, под сердцем угнездится, И будет спать до времени так сладко. Но стоит ей однажды пробудиться, Она вам сердце сгложет без остатка". Она вам сердце сгложет без остатка! До чего же труден этот неаполитанский язык. Мне лишь изредка приходят на ум забытые слова. Странно, как они сохранились в памяти столько лет. Эудженио, пойдём со мной рыбачить. Только надо встать до света. Согласен? Отец был страстный рыбак. С малых лет брал меня с собой Я до сих пор помню, какое это было счастье. Шестого сентября 1808 года, в ясный солнечный день, семь лет назад, Иоахим Мюрат торжественно въехал в столицу своего королевства. Трон был пожалован императором Наполеоном верному маршалу за великую доблесть, выказанную на поле брани, а главным образом за то, что Мюрат женился на Каролине Бонапарт, младшей из его сестёр. Ваша светлость, экий вы красавец. Почти год минул с той поры, как Наполеон пребывает в изгнании на острове Эльба. И тем временем, небывалый в истории факт, 52 коронованные главы собрались на Венский конгресс, дабы привести к власти прежних правителей. Антоньетта, что стряслось? Ничего. А что? Сколько лет мы друг друга знаем? Я же вижу. Да всё Эудженио. Я так и знал. Третий день дома не показывается. А я до сих пор помню, как принесли его, голова вся разбита. Господи Иисусе, ведь едва не помер. Худшее позади. Чудом выжил, Ваша светлость.
Я каждый день молю за него Богородицу. Так ведь спасся. Теперь он здоров. Молодой князь волен делать, что хочет. Но я кое-что заметила.
С тех пор, как он выздоровел, наш дом стал ему тесен. Не в обиду будет сказано, но хорошо бы знать, что он ест и с кем спит. Мы ведь ничего не знаем. Оставь мальчика. Я на его месте делал бы то же самое. Ну, да. Что с вас взять, одна порода. Двенадцатого февраля 1815 года мы вышли в открытое море. Вокругтишина, лишь слышится слабый плеск волн. Рыбаку не дано знать, когда ветер нагонит волну. Делать нечего.
Все под Богом ходим. А что может быть лучше? Качаемся, словно в колыбели. Вот тебе одна из дорог, ведущих в никуда. Воздух так лёгок, словно и жизнь не стоит никаких трудов. Эудженио, ты поездил по свету и немало видал чудес, так? Вот скажи, есть ли на земле край, прекрасней нашего? Конечно, нет. Первым деянием Мюрата спустя каких-нибудь 20 дней было объявление войны. Чтобы отнять остров Капри у ненавистных англичан. И вот наш король-воитель по прошествии всего лишь четырёх дней одержал славную победу, доселе казавшуюся невозможной. Двое суток не утихали празднества с фейерверками, музыкой и столами для бедняков. И народ стал числить Мюрата непобедимым. Новым Ахиллом. Тройка треф и туз бубён. Я готов, а ты? Нет. Нынче не пойду. Ты куда? Карты хорошо легли!
Жалко. В безлунную ночь самая рыбалка. Рыба видит фонарь, думает, что Солнце и всплывает. Французы! Отыскался, наконец! Ну? И что ты тут забыл? Теряю время, как теряют кровь. Милый кузен, ты слишком легко играешь словами. Говорить правду легче лёгкого. Правду? Правда в том, что ты, вместо того, чтобы служить, шляешься по городским развалинам. Весь мир в развалинах. А палаццо Донны Анны лишь не достроено. Но в этом его прелесть. Он ещё рассуждает! Ты куда? Познакомь меня с твоими новыми соратниками. Тебе это не доставит удовольствия. Я тебя едва нашёл, а ты бежать? Побег святое право узника. Жанна д'Арк! Эмон! Весьма рад. Ну, хватит! Никто тебя не неволит. Оставь его. хватит повесничать, пора домой. Тебе бы не мешало хоть помыться. Да, но конвой мне ни к чему. Опомнись, я твой старый кузен Эмон. Погляди на меня. Я всё тот же, а ты? Оставь меня в покое! Мой зад! Или забыл? Мой зад! Клич Мюрата перед атакой. За мной, за моим задом! Он кругл, как яблоко! Не распаляйся, кузен! Мой зад. Этот клич сильнее тысячи плетей. Ты видишь хоть что-нибудь, за что стоит драться? Я нет. А я вижу. Да! Эудженио, послушай меня. Истинный враг прячется под сотней личин и точит зубы на нашу революцию. Один укус и всё! Проклятье! Мы не допустим, чтобы кровь тысяч героев пролилась напрасно. Напрасно? Она позволила коротышкегенералу надеть венок императора. Да что мне Наполеон? Наш король Мюрат! Наш вождь. В нём живы наши вечные идеалы. С ним мы снова на коне! Это новый Ринальдо! Неаполитанцы боготворят его. Герой! Кумир! Ей-богу, Эудженио, сейчас не время сорить словами. Пора действовать. Действовать. Ты прав? Куда ты? Ночью будем рыбачить с фонарем! Я жду тебя в казарме! Рыбак! Кто это? Что ему надо? Мой кузен. Велит мне занять позицию. И правильно. А ты? Я уже занял. Против войны. Наполеон не больно радовался победам зятя. Он боялся, как бы Мюрат не забыл, что он француз, и не стал неаполитанцем. Для Наполеона Мюрат лишь один из вице-королей. А Неаполь одна из провинций его империи. Ну же, шагайте быстрее!
Я бродил по улицам Неаполя, как ребёнок по театру. Или как безумно влюблённый. В кого? Не знаю. Вероятно, во всё, что открывалось моему взору. Прошу прощенья. Папа, шлюхи идут. С чего ты взял? Не знаю. Они шлюхи. Нет. Это добрые христианки. Их зовут Магдалинами. Они покаялись и затворились в монастыре от жизни. Они уже не шлюхи. Ты понял, сынок? И кто тебя научил такому слову? Жил-был на свете король, и заболел у него сын. Лекари только в затылке чесали. И король сказал им: "Исцелите моего сына! И я велю заправить оливковым маслом все фонтаны королевства". Уж как им удалось, но только через три дня пошёл юноша на поправку. И лекари объявили королю, что наконец-то его сын. вне опасности. Напугал, проклятый! Опять вы за своё! Есть хотите? Нет, я сыт. Ишь ты, сыт! Вы слышали? Подумать только, и этого шалопая, этого шалопая я когда-то качала на руках. "Антоньетта, расскажи сказку. Ну, расскажи, Антоньетта!" "Будешь слушать сказку или тебя отшлёпать?" Мало я вас шлёпала. Видит Бог, мало. Да и то больше любя. У него задница будто заговоренная была. В этой самой заднице ни лиса, ни волк не сидели. А только огонь да вода. Помнит! Он про это слушать любил. Да ещё сказку про Кола-Рыбу. Кола-Рыба. Да. Как один мальчик всё плавал в море с утра до ночи. и тогда матушка. устала ждать да и прокляла его: "Чтоб тебе навеки рыбою стать!" Ангел пролетел и сказал: "Аминь". И Кола-Рыба стал получеловеком-полурыбой. И сказке конец? То-то и оно, что конец. Они там, а мы тут! А его сиятельство не любят, когда обед запаздывает. Антоньетта. Ты всё такая же. Такая же красавица. Всякий башмак к старости рвётся. Потише! Потише! Боязно мне! Никак Дурочку несут! Дурочка! Идёмте! Скорей, Эудженио, скорей! Осторожней, вам говорят! И за что я держу вас, олухов?
Только и знают, есть да спать! Потише, упаду ведь! Матерь божья! Ишь, как вырядилась, Дурочка. Барыня, и только! В войну булками на площади торговала, а теперь вон во дворце живёт. Дурочка! Дурочка! Дурочка! Не слушайте их, голь перекатную. Пошли прочь, сукины дети! Дурочка! Дурочка! Дурочка! Овощной суп. Слава королеве нашей кухни! Эудженио. Дедушка. Две радости кряду. Так вы меня разбалуете. Как не баловать, когда самая пора для овощей. Садись. Посиди со мной. Пить хочешь? Ну, рассказывай. Где был? Что делал по ночам? Раз уж домой ночевать не являлся. Этот город во всём виноват, дедушка. Гляжу на него и не могу наглядеться. Словно я клад нашёл. Всё любуюсь на него, всё верчу в руках, ну, как, как любовницу.
А ночью он ещё прекраснее. Я не жалею, что отослал тебя Вы о чём это, дедушка? Нет, не жалею. Вернись всё вспять, опять бы услал. Да я и не жалуюсь. Услать бы и отца вместе с тобой, теперь был бы жив. Твой отец был намного лучше меня. Не такой эгоист. Он сражался за свободу всего народа. Во Франции я внушил себе, что он просто далеко от меня. Так мне было легче перенести горе. Смерть сына, смерть сына противоестественна. Оставить отца наедине со страшным чувством вины. Во Франции тебе хотя бы ничто не грозило. С тобой был Эмон. Он был мне учителем и другом. Он меня научил всему, что нужно знать. И даже большему. Но в последнее время между нами. Он говорит, что я вполне здоров. А мне, дедушка. А тебе. тебе ещё нужно время. Большего не прошу, только время. Как-то раз после болезни я заметил, что часами смотрю на перо. Беру в руки и смотрю, будто не понимаю, для чего оно. И как будто даже забыл его имя. Я и своё-то едва помнил. Оно казалось мне странным на слух. А теперь? Теперь. Теперь я всё время пишу. И лишь когда пишу, понимаю свои мысли. Я всё записываю. Всё, что вижу. Всё, что приходит на ум. Словно боюсь забыть. Быть может, это твоя судьба. Забывать? Нет. Это слишком сильно сказано. А ты найди нужные слова, и музыка изменится, вот увидишь. Или смелости не хватает? Я, мне кажется, нужно больше смелости, чтобы оставаться никем, чем быть кем-то. По крайней мере, в молодости. Молодость. Молодость, старость, Какая разница? Думаю, никакой. Разве что один из нас больше прожил на свете. Дети! Хватит, довольно! В 1812 году война против России казалась необходимой и неизбежной. Иоахим Мюрат забыл все разногласия и стал под знамёна своего императора. Что есть история? Не более чем раскрашенный на фоне которого разные актёры играют одни и те же роли. Мы побеждали. Побеждали. Надо было лишь дождаться весны. А он ни в какую. Москва! Москва! Москва! Император был уверен, что одолев царя принесёт долгожданный мир Европе. Его безумие вот что сразило нас. А вовсе не ранняя зима. Как он бросился в Париж спасать свой трон, так и мне пришлось спасать свой. Мне надо было. Мне надо думать о моём народе. Наполеон своим отъездом обезглавил армию. И первым приходило на уста имя Мюрата.
Он оставил командование на тебя. Мюрат не из тех, кто возглавляет отступление. Я ошибся. Ты не просто неблагодарный, ты хуже. Изменник! Нет! Только не это! Верность королю Неаполя не подлежит сомнению. Сохраняйте спокойствие. Вы правы. Вверяю командование тебе, мой дорогой Богарне. Довольно! Жребий брошен! Господа, я возвращаюсь в Неаполь. Чтоб вас всех! Башку б вам оторвать! Первую лодку сработал мой отец. Своими руками. Как уж он её назвал? "Феникс". "Феникс". И, правда, "Феникс". Да. Таких нынче уж не делают. Болванку потеряли, отец. Великий был генерал. И пал в бою как герой. Я тоже там был. В каком бою, скажи на милость? А в том, в котором ты меня ранил. Как ты смеешь? Я драгунский полковник. Я требую извинений! Где и когда угодно. Тебе хмель в голову ударил. Выбор оружия за тобой.
Пошёл ты со своим оружием, драгунский полковник! Всякий раз одно и то же. Его убили из засады, как собаку. Потому что он боролся за свободу. Быть может, я и пошёл в армию, чтобы восстановить справедливость. Ты всё ещё веришь? В свободу, в справедливость. Красивые слова. Я не стану драться за чужеземного Будь он Наполеоном, Бурбоном или английским королём. Они забрали в солдаты всех моих друзей. Но со мной у них не выйдет. Уж лучше в разбойники. Письмо вашего августейшего брата. "Дорогая сестрица! Король Неаполитанский, ваш супруг, истинный герой и доблестный воин, оказался слабее женщины или монаха, ибо в упор не видит врага". "Поручаю вам выразить ему моё недовольство, что оставил армию в момент наивысшей опасности". Остаться было бы политическим самоубийством! Достоинство и честь я могу сохранить лишь в лоне семьи и моего народа! "Полагаю, что подобная измена объясняется лишь слабостью духа. Королевский титул ударил ему в голову. Если он желает сохранить его, то должен вести себя достойно!" Одной рукой сажает на трон, другой делает тебя рабом. Не пристало так унижать соратника, которому обязан всеми своими славными победами. Ступайте сюда, сюда. Сидите смирно. Вот так. Антоньетта? Ты умеешь хранить Само собой. Я благословляю этот осколок. Он прояснил мне ум. Молчите. Нет, правда. Прежде я шёл вперёд, только вперёд. Передо мной лежала широкая и ровная дорога, но была ли она моей? Я был счастлив, Антоньетта. И ни о чём не задумывался. Казалось, все довольны и счастливы. И я продолжал идти вперёд, всё вперёд и вперёд, пока. Нужна была бомба, чтобы остановить меня. Что? Теперь я понимаю меньше, чем прежде, но хоть что-то понимаю. Не плюй в колодец, придёт пора напиться. Лучше б оделся, чем Бога гневить. А не то ангел пролетит. И скажет: "Аминь". Аминь! Не смейте так говорить даже в шутку. Матерь Божья, даже думать не хочу про это! Лекарь сказал, что опасность миновала, а вы открыли глаза и даже не узнали меня. А прежде чем заговорили, прошло столько времени. Так ведь это хорошо, верно? Ну, да. "Пусть вас полюбят!" Он сам так сказал мне, посылая в Неаполь. Ну, вот! Меня любят. Быть может, потому, что я не лишён их недостатков. А также их достоинств. Мы дадим ему понять, что Неаполь не его империя! Неаполь принадлежит неаполитанцам. Брату уже нет спасенья. Постараемся не пасть вместе с ним. Возможно, стоит вступить в союз с австрийцами и англичанами. это самое прекрасное королевство на свете. Мы не должны его лишиться. Разумному человеку нужны лишь три вещи. Терпение. Терпение. И ещё раз терпение. Воистину, требуется много терпения, чтобы разобраться в ваших делах. Вы попросили привести в порядок счета, но тут нужен не счетовод, а чародей. Жаль, что ваши драгоценные камни подделка, хотя и совершенная. Меня интересует не совершенство, а красота. Зачастую они противоречат друг другу. К примеру, Луна за лёгкой дымкой несравненно прекраснее. При чём тут Луна? Ты меня понял, не так ли? Этот старый якобинец, дедушка, преклоняется перед силой разума. И перед бумажками. На этих бумажках стоит ваша подпись. У вас нет доходов, одни долги. Долги, долги, долги. А, нет, это договор о продаже. Делами занимался мой сын. Я в них никогда не смыслил. А после доверил всё управляющим. Именно! Вы дали им карт-бланш на ведение дел. И они обворовывали вас. Тем хуже для них. Тем хуже для них. Да. Тем хуже для них. Видимо, воздух в этом городе таков. Однако вы не слишком полагайтесь на терпение старого якобинца. Богиня разума со дня на день сойдёт с пьедестала. Луна за дымкой облаков. Луна это камень. Не знаю, чем успокоить душу. Как могло случиться, что я, маршал Франции, стал изменником? Не произносите этого слова. Вы не французский подданный, вы неаполитанский король! Лишь сохранив трон, вы сможете сохранить честь. А тем временем английские суда уже входят в залив. Вам безмерно благодарны рыбаки и торговцы. Король обязан заботиться о своих подданных. Это его долг. Так будем же заботиться о благе этого несчастного города. Лишь одна мысль утешает меня, одна надежда. Что скоро объединённая Италия вспомнит меня, как своего освободителя. Ваше Величество, жду приказаний! Вольно, полковник. Эудженио, иди, сядь со мной. Поглядим, что нам сулит будущее. Прежде мы часто гадали с тобой по книгам. Ты очень это любил. А я люблю до сих пор. Да, я помню. Эудженио, читай. "С ними в обширном лесу финикиянка также Дидона, Свежею раной терзаясь, блуждала. Едва очутился подле неё троянский герой И сквозь тёмную дымку слезы тут он пролил, И с нежной любовью сказалне мог я поверить, что мой отъезд причинит тебе столько страданья". Что это значит, дедушка? Это написал Вергилий. Он был поэтом. Но ещё он был волшебником. Вергилий волшебник! Это он основал город Неаполь и придумал золотую муху, чтобы прогнать всех мух. И бронзового коня, чтобы исцелить всех коней. И мраморного трубадура, чтобы обуздать ветра. И статую лучника, готового пустить стрелу в Везувий. И сад за невидимой оградой, где росла трава, возвращавшая зрение слепым. Я отчаянно искал что-то и толком не знал, что. Это была жажда, столь сильная, что причиняла боль. Жил да был на свете юноша, и звали его Кола. Но все звали его Кола-Рыба, потому что день и ночь проводил он в море, вот и стал получеловеком-полурыбой. Матерь Божья! Оставьте, Ваша светлость, я сам подниму. И захотел Кола-Рыба поглядеть, что там, на дне морском. И стал спускаться вглубь, всё глубже, глубже, до самого дна.
И увидел там дома, улицы, дворцы, точь в точь как на земле. Сперва море было светло-зелёным, потом стало синим, тёмно-синим, а потом чёрным-пречёрным, как чёрная ночь! Но, к счастью, рыбий хвост его светился, как небесная комета. И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа, и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди; но спасутся в это время из народа твоего все. Тихо. Лежите спокойно. Нет. Там сильный ветер. Среди живых или среди мёртвых? У нас, на Прочиде. Брат Массео, это он вас нашёл. Вы чудом спаслись. Вот с этим вы скорей поправитесь. Вмиг поправитесь. Надо лишь молиться. На ночь, перед сном. Хотя бы мысленно. Грациэлла! Грациэлла! Грациэлла! Спасибо. Видимо, вам я обязан жизнью. скажите, можно ли всё бросить? Довольно захотеть. В самом деле, так просто? Но прежде мир должен представиться тебе горящим лесом. Семья глубоким колодцем. Родня кровожадными зверями. Взвод, стой! На месте стой! Направо! Ружья наизготовку! Пли! Пли! Стой, стой! Хватит! Всё в порядке. Ваша светлость, это ж надо, так всех перепугать! Да это шутка. Как тебе фейерверк? Красота. Китайцы превзошли всех в этом. Разве можно хотя бы представить такую зелень? Изумруд. Изумруд. А финал? Как тебе финал? Как должно. Дражайший дядюшка! Что за шутки? Мои солдаты чуть было не. Надо же было отметить твоё повышение в чине. Ты же вечно торопишься. Мои наилучшие пожелания самому красивому королевскому адъютанту. И самому холостому, дядюшка. Нет. Дай погляжу на тебя. Право, мундир тебе к лицу. Хотя ты во всём достоин своего Будто бы. В пышности Мюрата превзойти невозможно. Золото, брильянты. Словно ацтекский идол. Потому народ Неаполя и боготворит его. Страшно подумать, что Венский конгресс вернет Неаполь Бурбонам. Не так-то это просто. Даже для прожжённых политиков. Мы встретим их с оружием в руках. Возможно, таков будет первый порыв Мюрата. Но какими силами? А что, разве Наполеон уже умер? Но он на Эльбе. Да, он на Эльбе. И думаете, он намерен вечно просидеть на этом островке? Расскажи, что говорят во дворце? Во дворце много всего говорят. Не вынуждайте меня распускать слухи. Наполеон и Мюрат вместе? После всего, что было? Это государственная тайна. Трудно себе представить две столь непохожие натуры. Иоахим живёт сердцем. Наполеон -только умом.
Оставим Наполеона там, где он есть. По крайней мере, пока. Постой, а вдругтам брат? Ну и что? И как ты не боишься?
У меня, когда он смотрит, мороз по коже, будто я голая. Кажется, будто умеет читать в душе. Как хорошо понимать друг друга без слов. Говорила я, он вылечит вас. Сперва надо поцеловать. Какая красивая. И сама книга так же хороша? Это история Паоло и Виржинии. История их любви. Очень грустная и очень красивая. Возьмите почитать, если хотите. Я сам вам почитаю. На одном из пустынных островов Вест-Индии, на клочке некогда плодородной у самого подножия горы, нависшей над гаванью, видны развалины двух небольших домов, окружённых скалами. Великая тишина окутала эти два дома. И всё вокруг: воздух, вода пребывает в покое. Хоть он и решил бороться с недугом в одиночку, ему, как и всем, нужна помощь. Приступы у него внезапные и очень мучительные. Говорят, он даже летает. Высоко над деревьями. А вы верите? Человек не может летать по законам природы. Что мы знаем о природе? Дедушка. Ах ты, егоза. У него была? Мы читали книгу. Книгу? Какую книгу? Книгу про Паоло и Виржинию. Это очень красивая история. Но очень грустная. Смотри. Смотри, как красиво. Добрый день. Можно посмотреть? Я мешать не буду. Бог с вами, мы только рады. Вы обрабатываете кораллы? Славная работа для дочери моря. Мы всем обязаны морю. Коралл живой. Его древнее название "кровавый цветок". Наше море рождает коралл на дне. Там нечто вроде зарослей яркого между красным и жёлтым. Позволите? Дон Чекко, вы хозяин и спрашиваете? Эудженио. Посланец бури. Очень приятно. Идёмте, идёмте, я вам покажу. Счастье привалило. На моей земле, в давно заброшенном колодце мы нашли много кораллов. Как видно, их бросили туда во время чумы. Некогда был такой обычай. Говорили, что коралл причина всех недугов. Неправда. Коралл приносит счастье. Ну-ка! Девушки, за работу! Грациэлла. Ещё с колыбели матери надумали поженить их. В преддверии счастья они заливались слезами. Если Паоло плакал, довольно было показать ему Виржинию, и он вмиг успокаивался. Даже ночью их нельзя было разлучить.
Они засыпали в одной колыбельке, щека к щеке, голова к голове. Засыпали в объятиях друг друга. Они росли как брат и сестра и думали, что мир кончается там, где кончается их остров.
Так прошло детство, похожее на прекрасный рассвет, что предвещает прекрасный день. В их глазах, в их улыбках сияла благость ангелов небесных, чья единственная доля любить друг друга. Принимая близко к сердцу судьбу Неаполя и неаполитанцев, Иоахим Мюрат вполне искренен. Я убеждён в этом. Но вот вопрос, на который я не нахожу ответа. Отчего сердце человека не архив, а движения души не подшивки документов? Глядя на тебя, я отдыхаю от забот. Когда ты скрываешься за деревьями, я, даже не видя, знаю, где ты. Ты проходишь, и твой след остаётся в воздухе, как в траве. Когда ты рядом, я целиком поглощён тобою.
А стоит мне коснуться тебя одним пальцем, и во всём теле я ощущаю блаженную дрожь. Они поняли, что любят друг друга не просто как брат и сестра. Но Виржиния должна была уехать. Переселиться во Францию. Она не могла остаться, потому что её семья так решила. И Паоло пришёл в отчаянье. Что станется со мной, когда тебя не будет? И как же ты будешь жить вдали от меня? А она? Что она ответила? Я хотела прожить здесь всю Но мать говорит, что Господь повелел иначе. Что жизнь есть испытание, жестокое испытание. Не плачь. Ты и меня доведёшь до слёз. А я никогда не плачу. "Друг мой! вскричала Виржиния, верь мне, я непременно вернусь и стану твоей. Клянусь небом, что слышит меня, и морем, за которое уплыву, и воздухом, которым дышу". А Паоло? Он так её и отпустил? Мы ещё не дочитали. Я бы рад задержаться, дядюшка, но, как всегда, спешу. У тебя нет вестей об Эудженио? Я знаю столько же, сколько и вы. Я начинаю тревожиться за него. Я нет. У нас повсюду шпионы. Это одно из преимуществ войны. Рано или поздно его найдут. Но я не могу прикрывать его вечно. Если он нарвётся на наш патруль, то рискует не только карьерой. Не сомневаюсь, что в нужный момент он не станет уклоняться от долга. В нужный момент! Нужный момент уже настал! Я посвящаю эти строки Неаполю.
Городу воды и огня, к которому питаю роковую любовь, и где имел счастье родиться. Несмотря на долгую разлуку, язык его всегда звучал во мне. Куда вы смотрите? В ваши глаза. Зачем? Что в них? Они горят, как масло в лампаде. Поговорите со мной, ведь я живая, и отвечу вам на все вопросы. Как вам не наскучит беседовать с тенью? Прочтите мне, что вы написали. Да это просто наброски. Мысли, сны. Сны это несбывшиеся желания. Если их видишь вновь и вновь, они, в конце концов, сбываются. Когда бы люди только захотели. Когда бы люди только захотели. мир стал бы раем. Грациэлла, вы такая красивая, когда улыбаетесь. Вот моя мать была красавица. Как бы мне хотелось, чтобы вы могли увидеть её. Что с тобой? Ничего. О чём думаешь? Если люди любят по-настоящему, они умирают. Из-за любви люди плачут и думают, что умрут. Но проходят дни, проходит время, и сердце устаёт. Сердце болит всё время, и днём, и ночью. Этой пытке нет конца и края. Только смерть может тебя спасти. Что ты такое говоришь? Любовь даёт жизнь, а не смерть. Любовь даёт и жизнь, и смерть. Любовь дает всё. И не поймёшь, как можно было жить до неё. Если его не будет, весь мир исчезнет вместе с ним. Ваша светлость, принесли газету. Шестое марта 1815. Наполеон бежал. Наполеон бежал с острова Эльба. С ним 1 400 человек. Это главная новость дня. Как видно, улучив момент, ушёл из-под надзора английского фрегата. Вот до чего мы дошли. Смятение, мука, вести одна тревожнее другой. В городе, где насчитывается 190 девяносто князей, 165 герцогов, 137 маркизов и целая армия баронов. Не говоря уже о лакеях. Куда же мы без них? Поговаривают, что бегство Наполеона организовали сами англичане, надеясь переломить в свою сторону ход Конгресса и поставить под угрозу мир всей Беда многострадальному Неаполю. Большого счастья! Счастья новобрачным! Грациэлла. С лёгким сердцем я благословляю этот брак. Счастья новобрачным! Да будет жизнь их полною чашей! Чекко славный парень, такой работящий. Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день хозяин станет слугой? Этот коралл я сделала для вас. Чтобы, когда будете далеко, и мы расстанемся навеки, вы изредка вспоминали эти дни и немного меня. Я больше не увижу её глаз, не услышу её голоса и звука её шагов. Без неё моя жизнь станет ничем. Эта мысль поразила меня, как молния, и повергла во мрак. Приготовиться! Огонь! Дай ручку. Погляди, как красиво. Везувий подарил нам бесподобное зрелище. Пепельного дождя я боюсь больше, чем лавы. Не будем забывать Помпею.
Типун тебе на язык! Тьфу! Тьфу! Извержение останется роскошным зрелищем и не нанесёт ущерба. Будем надеяться. И обойдётся без жертв. Мы можем подписаться под словами несравненного аббата Галлиани, который писал в семьдесят девятом: "Ужасающее описание ужаснейшего ужаса, который ужаснул всех, но милостью Божьей. длился недолго". Не отвлекайтесь, а не то я вас подловлю. Это Везувий. Разверзлась огненная пасть земли. Мы поспешили с выводами. Деревням на слонах грозит опасность. Всем доброго здоровья! Я сейчас из Торре-дель-Греко. Им там больше всех досталось. Король обратился к народу со словами сочувствия. Дядюшка, видели б вы его! На коне, шпага наголо, в двух шагах от пламени, весь засыпанный пеплом и будто готовый сразиться с самим Везувием! Разве он ещё не отбыл? Выпей кофею, племянничек, и успокойся. Нам нужны вести из первых рук, а если слушать всех, так и рассудок потерять недолго. Но Конгресс уже всё решил: Неаполь возвращается прежнему правителю. Париж принял Наполеона с распростёртыми объятьями. Решения Конгресса ничего не значат. Так его заставят силой. Это мы их в бараний рог согнём. Неаполитанцы с юга, французы с севера, зажмём в смертельные тиски. И тогда вновь бок о бок с возлюбленным императором наш Мюрат осуществит свою заветную мечту. Освободит Италию. Это мечта поэтов, дядюшка. Объединенная Италия. Но с одним новшеством. Со столицей в Неаполе. Безумие.
Никто на это не пойдёт. Раньше надо было, год назад, когда патриоты были с ним. Теперь поздно. Дядюшка, в нашей армии 80 тысяч И вы направите их против детей? А почему нет? Неаполитанцы обожают своего короля и готовы на любые жертвы. Они пойдут за ним хоть в ад. Вот истинная сила королевства. Народ! Верьте мне, дядюшка, народ! Народ, народ. Да что вы знаете про народ? Народ обожает, народ ненавидит. Народу нужен мир. Народ не пойдёт за тем, кто сулит ему одни войны. Выслушай меня, племянник! Наш носатый король, Фердинанд Бурбон, известно, кто таков. Невежа. Не такой красавец, не такой храбрец, как Иоахим Но он родился в Неаполе. Родился в Неаполе. И если этот Фердинанд со всеми его грехами вернётся на трон, то наш народ будет доволен. Очень доволен.
А потом опять будет недоволен. Очень недоволен. Однако, это я так, к слову. Мы всей душой за нашего Иоахима, разумеется. Ваше Величество, обращение. Неаполитанцы! Я неоднократно. Неаполитанцы! Я неоднократно имел случай убедиться в вашей отваге и преданности. Вам уже не внове драться за независимость итальянской к которой вы принадлежите. Неаполитанцы! Угнетённая Италия призывает нас отомстить за её поругание, осушить её слезы, встать под её знамена и бороться за её независимость! С вами имя "Неаполитанец" станет бессмертным в истории освобождения Италии. С освобождением Италии имя "Неаполитанец" станет бессмертным. Бессмертным. Всё мне казалось неподвижным, неестественным, как нарисованный, безжизненный пейзаж. Тьма, окутавшая мою душу, накрыла всю землю, до самого горизонта. Вне зрителя нет зрелища. Так ты и впрямь решил стать писателем? Дай-ка взглянуть, что ты нацарапал. Это просто наброски. Да? А ну, покажи. "То, что было, того уже нет, того, что будет, ещё нет". "А настоящее сумеречный ангел. Ни день, ни ночь, ничто. В мозгу забрезжила мысль, ищу слова, чтобы её выразить, но куда девалась мысль? И все слова забыты. Слова." Да, и они забыты. Твоя рана совсем затянулась.
Оставь меня в покое. И сил набрался. Господа! Он здоров! Моя рана тут ни при чём. Прекрати, хотя бы в память об отце. И мой отец тут ни при чём. Он дрался. И погиб за свои идеалы. Да, но он не слушал наставлений. Неужели ты до сих пор не понял? Я никогда больше не надену мундир. Никогда и ни за что! Бог мой! Войны захотел? Ладно. Будет тебе война. Тебя отзывают из отпуска по болезни. Ты, по-прежнему, армейский офицер, а я старший по званию. Я тебе приказываю снять лохмотья, облачиться в мундир и быть в казарме. А не явишься я отдам тебя под трибунал. Нет, на фронт пошлю! В оковах! Я не шучу! Не хватало только иметь брата-дезертира! Я прикажу патрульным арестовать тебя, если увидят в штатском! И не вздумай сбежать ещё раз. Не вздумай, Эудженио, предупреждаю тебя! Когда-нибудь я насовсем исчезну! Это нелегко, я знаю. Но я все равно убегу. Пой, пой, Пульчинелла, пой, тебе говорят! Гляди, что ты устроил. Что я устроил? Представление? Какое представление? Ты голову оторвал королю! Да, да, точно, оторвал! Вот умора! Он ещё смеется! Голову королю! Ну и что? Как, ну и что? Видишь? Никого не осталось. Взаправду? Так я над всеми посмеюсь. Над всеми? А кто над тобой посмеётся? Эудженио. Сам не заметил, как заснул. А я испугалась. Лежит, как мертвец посреди церкви. Что это? Неужели опять война? А где ты видела мир? Мои сверстники и не знают, что это такое. Антоньетта, мир большая редкость. Но ты-то уж не пойдёшь? Тебя не заберут, верно? Это театр. Тебе нечего бояться. Красавчик ты мой. Даже в мундире. Красавчик. Почему одна музыка нравится, а другая нет? Почему одна женщина нравится? Как знать, что творится у нас в голове? Камилла. Спасибо. Божественна, как всегда! Позволь тебе представить. Угадай, кто этот бравый солдат? Эудженио, да? Знаменитый кузен-неаполитанец. Эмон много рассказывал о тебе. Камилла, знаменитая певица. У вас ангельский голос. Да, ангел во плоти. Я вас оставлю. Значит, вы. Что ещё за "вы"? "Вы" давно вышло из употребления. Отсечено ударом гильотины. Представь меня твоему. Эудженио. Граф Майер. Эудженио. Кузен-неаполитанец. Обожаю ваш город. Ни один город на свете не волновал меня до такой степени. Просто рай для чувств. Хотя тебе надо было родиться до революции, когда ещё можно было наслаждаться Неаполь обитель контрастов. Ходить по этим улицам всё равно, что непрерывно открывать и закрывать глаза. Тьма и свет. Свет и тьма. Юноша, ты чем-то недоволен? Да. Мне сдаётся, что Камилле неприятно ваше внимание. Никто не знает её лучше, чем я. Ей нужно всё, кроме рыцарей. Она умеет защитить себя сама. Камилла на что тебе этот. карапуз? Граф Майер подлец! Ты спятил? Матушка не говорила вам, что мир свихнулся? Я вызываю вас! Довольно, чёрт возьми! Граф Майер, вы неудачно выбрали момент! Он не может уклониться! Но только не здесь. У нас эта форма правосудия под запретом. Офицерам за неё полагается трибунал. Граф, вложите шпагу в ножны. Так-то лучше. Вы и ваш генерал, который упорно именует себя королём! Выкиньте его вон! Ты мог бы избавить нас от сцены. С англичанами и австрияками мы скоро сразимся в открытом бою. Этот шум, это насилие меня убивают. Проводи меня домой. Хочешь, открою тебе мой секрет? Я съела барабан и закусила тамбурином. Что это значит? Старая поговорка. Так говорят о тех, кто глух к мирской суете.
А любовь? Разве ты не ищешь любви, как все? Музыка моя любовь.
Я, как Орфей, готова спуститься в ад за утерянной душой. Расскажи мне про себя. Про твоё детство. Нечего рассказывать. Я пела и смеялась точно так же, как сейчас. А ты? Каким ты был в детстве? я грезил наяву. И о чём ты грезил? Быть может, о тебе. Любви не надо бояться. Любовь проста, как еда и как питье. Иной любви не может быть, мон шер. Душа моя блуждала далёко. И я напрасно звал её к себе. Мне всего недоставало, и, прежде всего, меня самого. С кем ты говорил? Ни с кем, а что? Я тоже часто говорю сам с собой. Не иначе, у нас это семейное. Эудженио, пойдём. Пойдём со мной.
Я тебе покажу одно открытие, моё случайное открытие. Ещё чуть-чуть, совсем немного, и она умрёт.
Этот минерал пропускает через себя лучи невидимой энергии. Нет. Нет, погоди. Такой энергии не подвластен лишь свинец. Дня не проходит без этого грохота. Мюрат верен себе. Он не стал дожидаться, пока Наполеон поддержит его. Воевать в одиночку сущее безумие, его конец близок. Быть может, он того и хочет. Я всего лишь выполняю свой долг. Хотя и не уверен, что война единственный способ изменить мир.
А ты? Как бы ты стал его менять? Я бы начал с себя. И потом, искоренил бы вульгарность. Презрение людей ко всему, чего они не способны понять. Вот и всё. Не терзайся так. Никому не дано тебя узнать лучше, чем тебе. Ответы у тебя в душе. Следуй своим путём. Он уже прочерчен. В сердце каждого из нас. И если свернешь с него, ты пропал. Как много я тебе не успел сказать! многого не спросил у вас, дедушка. И многим не поделился. Но у нас ещё будет время. Были бы вы только здоровы.
Да я здоров. Я здоров. Эудженио. Нет. Ничего. Ничего, пустяки. Ступай, мальчик мой золотой. Не отрекайся от своей нежности. Пусть она освещает твой путь. Тебе скажут, что это порок или недуг, ибо все, кто подвержены ему, обречены проигрывать повседневные битвы. И это правда. Но ты не слушай их. Не слушай. В нежности наша сила. Наши победы не из этого времени. И не из этого мира. Основные силы сосредоточены на границе. Король принял решение. Мы сделаем вид, будто идём на подмогу, но повернём штыки против них. Фактор внезапности главное для Иной раз, чтобы победить, надо потерпеть поражение. Это в мечтах, а не в борьбе. Мечты -тоже борьба. Мечтатель должен быть сильнее своей мечты. Невозможное возможно только Надо проснуться, открыть глаза, но нельзя забывать сны, они многому учат нас. На деле всё гораздо проще. Объединение Италии безумие. Мюрат безумец, как безумны все, кто следуют за ним. Возможно, эта борьба не должна исходить из Неаполя. Не знаю. Я знаю одно: противник имеет численный перевес и лучше организован. Из тысяч патриотов, которых мы ожидали с севера и юга, прибыло, знаешь сколько? Пятьсот. Положение отчаянное. Лично я, я готов. Рассказывать? Драться. До последнего. Теперь твой черёд вселять в меня храбрость. Мой зад.
Мой зад. Сомненья рассеялись. Мы вступили в войну против Австрии и Англии, которые должны были стать нашими союзниками. Из всех подвигов Мюрата этот, несомненно, самый безрассудный. Я верю, что всё это скоро кончится. Ваша светлость, ну и натерпелись мы за эти полчаса. И там солдаты, и тут солдаты, со всех сторон солдаты. Кто по-английски кричит, кто по-французски, кто по-немецки. А по-неаполитански никто. Ваша светлость! Принесли прокламации от Фердинанда Бурбона.
Он объявляет о своём возвращении и обещает мир без возмездия.
"Неаполитанцы! Настало время вновь воссесть на трон Неаполя". Прочти ты, пожалуйста. "Неаполитанцы! Настало время вновь воссесть на трон Неаполя. Всё благоприятствует возвращению Ваше пламенное желание и единодушный глас великих держав свидетельствуют в пользу моих незыблемых." Почему такая темень? Откройте. Откройте ставни! "Друг мой! вскричала Виржиния, верь мне, я непременно вернусь и стану твоею". Клянусь небом, что слышит меня, и морем, за которое уплыву, и воздухом, которым дышу. Грациэлла, я люблю тебя. И буду любить всю жизнь.
Как бы мне хотелось съесть эти слова из твоих уст. Я никогда ещё не чувствовал ничего подобного.
Как будто что-то рвалось изнутри на волю, а душа наполнялась блаженством и такой силой, такой свежестью. Наконец, рассеялись все сомнения и страхи. Щенок! Мы тебя так разукрасим, что родная мать не узнает! Понял меня? Я не шучу! Один неверный шаг и пойдёшь на корм собакам! Чего ты заголяешься? С ума своротил? Я, Иоахим Мюрат, маршал Франции, великий герцог Берга, король Неаполя и ваш повелитель, умру стоя, с открытыми глазами. Прощай, Каролина. О тебе и о детях последняя мысль моя. Стой! Стой, стрелять буду! Огонь! Пристрелите этого ублюдка! Вы, что, плачете? Ваше Величество, за всю мою долгую службу это самый тяжкий, самый мучительный приказ. Капитан, или вы не были на войне? Мужайтесь. Выше голову. Исполняйте свой долг. Взвод, смирно! Солдаты! По моей команде! По моей команде. История, осыпающая властителей хвалой и проклятьями, по нему прольёт лишь слёзы. "Дойдя до последней страницы, закрой книгу", гласит древняя индийская пословица, такая простая и мудрая. Солдаты. На таком расстоянии трудно промахнуться. Прошу вас, цельте в грудь. Пощадите лицо. На прицел! Пусть не дрогнет рука. Взять! Взять его! Невыразимое спокойствие овладело То был самый счастливый миг моей жизни.
Теги:
предание пятидесятница деяние апостол Фаддей Варфоломей свет Евангилие Армения Библия земля Арарат книга дом Фогарм Иезекииль просветители обращение христианство место начало век проповедь просветитель Патриарх времена царь Тиридатт Аршакуни страна провозглашение религия государство смерть церковь святой видение чудо сын город Вагаршапат Эчмиадзин руки золото молот указ место строительство архитектор форма храм престол иерархия центр группа восток история зарождение организация сомобытность автокефалия догма традиция канон собор вопрос формула слово натура одна семь танство крещение миропамазание покаяние причащение рукоположение брак елеосвящение Айастан нагорье высота море вершина мир озеро Севан площадь климат лето зима союз хайаса ядро народ Урарту племя армены наири процесс часть предание пятидесятница деяние апостол Фаддей Варфоломей свет Евангилие Армения Библия земля Арарат книга дом Фогарм Иезекииль просветители обращение христианство место начало век проповедь просветитель Патриарх времена царь Тиридатт Аршакуни страна провозглашение религия государство смерть церковь святой видение чудо сын